Примечание: этот текст был написан мной во время карантина, связанного с первой волной распространения вируса COVID-19, весной 2020 года.
“Термин “достоинство” описывает личное внутреннее ощущение, связанное с ценностями и глубинной этикой, а также способностью относиться к ним с уважением и жить соответственно. Достоинство также включает согласие с определенными обязательствами, действиями и правами. Достоинство подразумевает аутентичность индивидуальных проявлений и приглашает к саморазвитию. Cоздает потребности в признании собственной ценности и в развитии.”
(Лизбет Марчер и Соня Фич. Энциклопедия тела. Гид к психологическим функциям мускульной системы. Беркли, 2010, перевод с англ. – мой)
Помня о достоинстве, начинаю смотреть на происходящее немного иначе. Если принимать во внимание не математику риск-менеджмента, а ясное, и очевидное для каждого здесь-и-сейчас понятие самоуважения и уважения индивидуальных ценностей другими людьми. Спасая жизни одним, можно ли лишать достоинства других? Если аппарат вентиляции легких передают молодому – что происходит с достоинством старика, у которого аппарат забирают? А что происходит с достоинством молодого?
На вопросы, затрагивающие судьбы множества людей, отвечают те, для которых является достоинством что? Успех в рамках следующего избирательного цикла? Возможность перехода на новую должность? Служащие, для которых верное действие эквивалентно научно обоснованному ответу на обстоятельства, возникающие у “населения”?
Кроме того, появляется еще один вопрос, говорящий еще яснее о смежности жизненных пространств в глобализированном мире. Цепочки поставок товаров начинаются в бедных странах, где производство дешевле. Одежду и обувь шьют вручную на фабриках, где действительно низкая стоимость ручного труда дает возможность делать это с минимальными для производителя затратами. На производствах заняты сотни тысяч людей, гораздо менее защищенных, чем покупатели того, что они производят.
Чтобы спасти жизни как можно большего числа заболевших, правительства развитых стран останавливают экономическую активность. Замороженные цепочки поставок обрекают сотни тысяч, если не миллионы занятых на ручных производствах на голод и нищету. Спасая жизни стариков в странах первого мира, можно ставить на грань выживания тех, кто могли прокормить семьи благодаря высокому уровню потребления там, где они никогда не бывали?
Травма связана с утратой достоинства.
Современное общество предлагает множество нравственных коллизий. Те, кто принимает решения, по крайней мере, сами несут ответственность за свои действия. Мне же представляется важным внутренний компас, который есть в каждом из нас. Здесь все-таки можно кое-что сделать.
Пожалуйста, помните о достоинстве ближних. В острой ситуации, подобной нынешней, многие взвинчены, теряют самообладание и впадают в самые разные крайности. На днях в благополучной Канадской провинции Квебек, где я живу, случилось происшествие. Охранник не пропустил покупателя в магазин вслед за женой, по правилам карантина он почему-то не мог пропустить двоих людей вместе. Покупатель дождался конца смены и сбил охранника на машине.
Был ли охранник груб? Был ли покупатель неуравновешенным психопатом? – я не знаю. Здесь важно то, что на фоне значительной неопределенности внешние требования внезапно внедряются в сферу, которая никогда ранее не регулировалась извне. Сферу, касающуюся базовых основ человеческого сосуществования: безопасности (быть вместе безопаснее), личной привязанности, защиты собственного достоинства. Активируются сценарии, которые никогда не зазвучали бы достаточно громко в других обстоятельствах.
От нас многое зависит. Вчера продавщица в соседнем магазине попросила стоящую за мной женщину отойти подальше – социальное дистанцирование. Та стала извиняться. Мне кажется, что как помогающий практик я могу только предложить ей стать настолько близко, насколько ей хочется. Хотя это и противоречит общественной повестке. Но тогда эта женщина уйдет домой чуть спокойнее.
Между тем, я вижу и среди знакомых, и психологов в том числе, тех, кто отстаивает свои границы так горячо, что кажется, готов (и делает это) вербально унизить людей, имеющих другую точку зрения по острым вопросам. Какой бы неверной ни была эта точка зрения. Дорогие друзья, особенно если вы в помогающей профессии. У меня к вам предложение. Попробуйте найти способ контейнировать то, что считаете бредом, если вам “уже слишком”. Да, сейчас этого “слишком” становится все больше, и выдерживать его все сложнее. Вместо того, чтобы уничтожать собеседника словом, напишите, что вам это слишком, и прекратите разговор. Не нужно бояться потерять лицо. Можно просто немного спокойнее относиться к необдуманным поступкам и поспешным выводам, понимая, что этим вы поддерживаете другого человека, возможно, больше, чем объясняя ему, как правильно.
Нам, помогающим практикам, предстоит встретиться со значительным травматическим следом в тех, кто пройдет через этот период, в каких бы условиях они ни находились. К сожалению, мы можем помочь сохранять себя, и выдерживать обстоятельства только в моменте, сейчас. А большинству тех, кто пишет необдуманные комментарии, даже в голову не придет в острой ситуации обращаться за помощью. Многие запросы появятся после того, как кризисные обстоятельства закончится.
То, что мы, как люди, можем сделать сейчас – все связано с сохранением достоинства. Может быть, нам важно отстаивать собственные границы (а это и в самом деле важно), может быть, мы лучше знаем, как правильно. Чаще всего нарушает границы тот, у кого с ресурсами уже совсем никак. То, что мы точно можем сделать – это оставить себе возможность ответить так, чтобы дать чуть больше места, выдержать чужую глупость или недоразумение. Это сейчас, мне кажется, важнее, чем когда либо.
